У меня нет иллюзий на тот счёт, что после смерти наступит то же, что было и до рождения, то есть ничто. Это, казалось бы, вполне логично и предсказуемо, ведь не было никакого намёка на разум или что-либо ещё, что являлось бы моей предтечей и могло бы наблюдать, ощущать, испытывать что-либо и хоть как-то проявлять себя там, за тем горизонтом, чтобы запечатлевать моменты небытия в той неизведанной и бесконечной вечности, в том пребывании отсутствия, иначе была бы память об этом. А значит, не смогу я после смерти также познать и обнаружить собственное отсутствие, как и всё то посмертное восприятие и всяческие рефлексы. Всё то, ничто, та пустота, которая накроет нас в заветный день, будет просто простираться всюду — бездумно, безмолвно, без чувств и эмоций, словно одно сплошное неосязаемое полотно. Ничто не существует, но присутствует как представление о себе и из этого является основой альтернативы самой себя, то есть жизни.
Говоря о себе, каждый человек говорит лишь то, что является для него сегодняшним днём и то, каким он себя видит и ощущает в данный промежуток времени через имеющуюся призму собственного мировоззрения. Человек не учитывает и не включает в собственное описание весь свой жизненный опыт, своё прошлое и потенциальное будущее, а также отсутствует понимание объективной реальности и собственное положение в ней, что существенно искажает определение о себе самом и практически не даёт возможности это сделать в принципе. Из-за скоротечности смещения фокуса концентрации на определённых сегментах и мыслеформах нашего сознания и их последовательного замещения новыми образованиями теряется нить последовательности установок, которыми мы пытались определить себя, говоря о себе в определённом времени. Из этого следует, что невозможно определить себя общими и специальными значениями, так как в противном случае человеческий разум не был бы столь “эластичен” и “гибок” в своей трансформации, изменении, и про